Монастырская медицина продолжала развиваться в XVII в. Интересно, что лечили страждущих не только простые монахи, но и епископы. Архиепископ Холмогорский и Вятский Афанасий (Любимов) открыл в Холмогорском монастыре аптеку, составил сохранившуюся до наших дней «роспись лекарств», где описывались многочисленные мази, порошки, сиропы, бальзамы и целебные масла, также он написал несколько научных книг по медицине. Лечил больных и патриарх Никон после ссылки в Ферапонтов монастырь (решением Московского собора). В основном патриарх занимался психоневрологическими заболеваниями (падучая, черная болезнь, трясовица, гнетеница…) Над страждущими он читал молитвы, помазывал их освященным елеем, давал составленные им самим лекарства. Компоненты он поручал привозить из Москвы своему келейнику: «осной ладан, сипидар, траву чечуй, целебиху, зверобой, нашатырь, квасцы, купорос, камфару и камень безуй».

В середине XVII века в доме боярина Федора Ртищева была открыта первая гражданская больница. В 1682 г. царь Федор Алексеевич издал указ об открытии в Москве «двух шпиталень по новым еуропским обычаям», дабы «впредь, по улицам, бродящих и лежащих нищих не было». Спустя менее, чем полвека, появилась первая государственная больница: по указу Петра I был создан госпиталь в Лефортове, при нем действовала «госпитальная школа» для обучения врачей. Вскоре госпитали с медицинскими школами появились во многих городах – Петербурге, Киеве, Екатеринбурге…   Появились истории болезни пациентов, так называемые «скорбные листки», в «инструментальных избах» делали специальные медицинские инструменты, при госпиталях создавались медицинские библиотеки. При Петре I впервые начал использоваться женский труд при уходе за больными, однако просуществовало это новшество недолго: вскоре роль сиделок была поручена отставным солдатам, впрочем, спустя несколько лет их заменили “бабы-сидельницы”.

Во время правления Екатерины II открылись новые больницы для бедных и дома для душевнобольных. В этот период монастырская медицина переживала не лучшие времена, поскольку большинство монастырских землевладений были переданы государству, все обители распределились по “штатам” (в зависимости от числа насельников и значимости). Многие монастыри обнищали и оказались “за штатом”, несмотря на это, дело милосердия не было забыто. Появилась особенная форма служения больным и обездоленным: послушницы упраздненных обителей собирались в общины. Не принимая иноческих обетов, сестры жили по монастырскому укладу, занимались лечением больных, брали на воспитание сирот, создавали богадельни и странноприимные дома. Если заглянуть в далекое прошлое, это напоминало служение диаконис, а если говорить о будущем – предшествовало появлению сестер милосердия.

При императрице Марии Федоровне (жене Павла I) также было открыто множество больниц для бедных, они назывались “мариинскими”. Также императрица устроила несколько «Вдовьих домов», при которых действовала «служба сердобольных вдов». Были отобраны 24 женщины для ухода за больными, после испытания, которое длилось год, 16 из них приняли присягу. Перед присягой посвящаемая постилась и причащалась, затем священник зачитывал клятвенное обещание, женщина прикладывалась к Евангелию и кресту, священник надевал ей на шею позолоченный крест на ленте, на лицевой стороне этого креста была сделана надпись  «Ты еси, Боже, крепость моя», а на обороте – «Возьмите иго Мое на себе». Через три года возник Институт сердобольных вдов и специальные курсы сиделок.

В середине XIX в. появилась первая в России община сестер милосердия – Свято-Троицкая в Санкт-Петербурге. Произошло это по иницитиве дочерей Николая I великих княжен Марии и Александры. Наш современник наверняка предположит, что первыми сестрами милосердия стали какие-нибудь девушки из низших сословий или бедные родственницы богатых чинов, ибо наша новая элита зачастую обделена культурой и пребывает в заблуждении типа «руки о бомжей марать – занятие недостойное для состоятельной девицы». Меж тем полтора века назад понятия о благородстве были иными. Первыми сестрами милосердия стали высокообразованные девушки из высшего сословия. В мирное время сестры трудились в больницах, а во время войны ухаживали за ранеными в местах сражений. Впервые они участвовали в Крымской войне,  а инструктировал их сам знаменитый хирург Н. И. Пирогов. Он  также составил устав Крестовоздвиженской общины и ввел разделение сестер на перевязочных, дежурных, аптекарек и сестер-хозяек. В большинстве общин было принято разделение сестер на испыту­емых, младших и старших. В старшие сестры посвящали после 5 лет успешной работы, при этом выдавался наперсный крест, из-за чего старших сестер называли также крестовницами.

Императрица Александра Федоровна подает инструменты во время операции в Царскосельском Дворцовом Лазарете. Позади стоят Великие Княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна.

Сестрами милосердия служили даже члены царской фамилии. Во время первой мировой войны императрица Александра (супруга Николая II) с дочерьми Ольгой и Татьяной закончила курсы по уходу за ранеными и сдала успешно экзамены (!) в Обществе Красного Креста. Царица с дочерьми в течение трех лет ежедневно трудились в лазарете Царского села: делали перевязки, чистили хирургические инструменты, отправляли со склада на фронт лекарства и одежду. Также Александра Федоровна участвовала в устройстве церкви Константина и Елены при лазарете и походной церкви (которую перевозили по госпиталям) для раненых солдат.

Великая княгиня Ольга Александровна (сестра Николая II) ушла на фронт сестрой милосердия, она была шефом Ахтырского полка и даже получила награду за особую храбрость на передовой – Георгиевскую медаль. Великий князь Александр Михайлович (приходившийся ей двоюродным дядей) писал: «Иногда и солдаты отказывались верить, что сестра, ко­торая так нежно и терпеливо за ними ухаживала, была родною сестрою Государя и дочерью императора Александра III».

Наконец, вспомним Марфо-Мариинскую обитель, открытую в Москве в 1905–1910 годах великой княгиней Елизаветой Федоровной. Сестры обители трудились в аптеке и бесплатной столовой, в госпиталях и больницах, ухаживали за ранеными на фронте во время Первой мировой войны, посещали больных бедняков на дому. Крестовые сестры давали обеты, похожие на монашеские – целомудрия, нестяжания и послушания, но, в отличие от монахинь, могли уйти из обители и создать семью.

Тесно сотрудничали с Обществом Красного Креста и некоторые монастыри. Сестры Костромского Богоявленского монастыря ездили в Астраханскую и Саратовскую губернии, где началась эпидемия холеры, они ухаживали за заболевшими не только в больнице, но и на дому. Несколько сестер из московской Покровской общины работали в псковских холерных бараках, впоследствии их наградили серебряными медалями. Отметим, что к 1917 г. в России было более ста общин и около 30 000 сестер.

В XIX в. открывалось множество и монастырских, и государственных больниц, последние, впрочем, не потеряли связи с храмами.  Схема «больница при храме» видоизменилась в «храм при больнице», но суть осталась прежней: исцеление не только тела, но и души. В середине века при церкви в честь иконы «Всех скорбящих радость» Петербургской Обуховской больницы появилось первое благотворительное общество, которое заботилось о больных не только в то время, пока они находились на лечении, но и после выписки. Надо сказать, сейчас нам до XIX века в этом отношении далеко…  Родственникам неимущих  больных общество жертвовало деньги и одежду, тем, кто приехал на лечение издалека,при желании покупались обратные билеты, бедным в случае необходимости покупали лекарства и протезы; заботились о  детях пациентов, умерших в больнице.

После революции 1917 г. благотворительность объявили вредным пережитком капитализма, свойственным только буржуазному обществу. В 1928 г. она была официально запрещена.