К сожалению, широко распространено мнение, что наличие у человека психического заболевания делает его социально опасным. В церковной среде при этом нередко бытует представление об отсутствии различий между душевными и духовными заболеваниями, в связи с чем все психические заболевания объясняются личным грехом больного или «бесоодержимостью».

По сравнению с физическими, душевные страдания намного тяжелее, как говорится, «болит душа». Именно среди душевнобольных высока частота самоубийств и суицидальных наклонностей. В состоянии глубокой депрессии больной чувствует себя на дне пропасти, все связи, ценности оказываются оборванными. Настоящее и прошедшее воспринимается в мрачных тонах, а будущего нет. Один священник, периодически впадавший в подобные состояния, говорил, что прекрасно понимает людей, которые в состоянии депрессии оканчивают жизнь самоубийством. Жизнь воспринимается ими как ад, «…ад здесь, ад там, разницы никакой».

Между тем, в церковной среде гораздо больше людей, страдающих психическим расстройствами, чем в светской. Во-первых, это связано с тем, что в современном мире душевнобольные только в Церкви получают поддержку, обретают смысл и цель в жизни.

Во-вторых, многие душевные расстройства в период обострения имеют религиозную окраску.

На протяжении почти всей истории психиатрии ее развитие так или иначе было связано с Церковью. Первый этап становления психиатрии именуется монастырским. Со всей России в монастыри свозили душевнобольных и бесноватых. Братия с христианской любовью молитвами, крещенской водой и безропотным уходом облегчала их страдания.

Больной был не чужим человеком, а братом во Христе, который нуждается в помощи.

Отношение православных священнослужителей к несчастным, больным, в том числе душевнобольным, выразил епископ Игнатий (Брянчанинов): «…И слепому, и прокаженному, и поврежденному рассудком, и грудному младенцу окажи почтение как образу Божьему. Что тебе за дело до его немощи, недостатков? Наблюдай за собой, чтобы не иметь недостатков в любви».

В монастырях наблюдали за особенностями проявления душевных расстройств и пытались их систематизировать. Четко разграничивались нормальные и патологические религиозные переживания, были описаны различные типы психических расстройств, которые согласно современным понятиям относятся к депрессивным состояниям, бредовым расстройствам, патологии влечений. Свидетельства тому можно найти уже в трудах подвижников первых веков христианства – Иоанна Кассиана Римлянина, Макария Египетского, Иоанна Лествичника. Например, в Киево-Печерском Патерике также можно найти подобные примеры описания душевной патологии и советы по обращению с психически больными людьми.

Уже с XI века в древнерусских письменных источниках описаны душевные болезни. В «Изборнике Святослава» все болезни разделены на «недуги плотьныя» (соматические) и «недуги душевьныя». Причину последних видели во «врежении мозга».

Говоря современным языком, здесь описывается клинический метод диагностики психических заболеваний, заключающийся в расспросе и наблюдении за больным: его поведением, походкой, смехом.

Образовавшееся стихийно, призрение душевнобольных в монастырях было впоследствии легализировано государственными актами. В 1551 году во время царствования Иоанна Грозного на Стоглавом соборе была разработана статья о необходимости попечения о нищих и больных, в числе которых упоминаются и те, «кои одержимы бесом и лишены разума», их предполагалось размещать по монастырям.

Важный период русской психиатрии начинается с 1762 года. Петр III положил резолюцию: «Безумных не в монастыри определять, но построить на то нарочитый дом, как то обыкновенно и в иностранных государствах учреждены долгаузы…». Свой собственный план устройства такого заведения представил историограф Мюллер. Он предложил разделять больных по отдельным категориям в зависимости от их психического статуса – сейчас это один из основных психиатрических догматов. При этом Мюллер требовал, чтобы «доктор употреблял всякие средства к их излечению, а прежде, нежели придут в разум, священникам у них дела нет».

Указом Сената от 1773 года было определено назначить в каждой губернии по два монастыря – мужскому и женскому – для размещения душевнобольных. Однако духовное начальство энергично сопротивлялось превращению монастырей в долгаузы, то есть в учреждения для содержания помешанных, ссылаясь при этом не только на материальные проблемы, но и на то, что лечение психически больных – дело врачей, а не духовенства.

Среди выдающихся психиатров ХХ века необходимо назвать имя одного из признанных патриархов отечественной психиатрии – профессора Дмитрия Евгеньевича Мелехова (1899–1979), известного не только как одного из основоположников социальной психиатрии, много сделавшего для выработки теоретических и практических основ реабилитации душевнобольных, но и создавшего в то далекое советское время концепцию курса «Пастырская психиатрия» для студентов Духовных академий и семинарий. Будучи человеком православным, сыном потомственного священника Рязанской губернии, Д. Е.Мелехов много размышлял над вопросами соотношения в человеке телесного, душевного и духовного, о душевных и духовных болезнях.

В своей работе профессор исходил из святоотеческого трихотомического понимания человеческой личности, с разделением ее на три сферы: телесную, душевную и духовную. В соответствии с этим болезнь духовной сферы лечит священник, душевной –врач-психиатр, телесной – врач-соматолог (терапевт, невролог и др.).

Однако существует целый ряд состояний, которые внешне имеют сходные проявления. Например, среди духовных состояний выделяют грех уныния и печали; среди психических – депрессии, одним из проявлений которых является грустное, подавленное настроение, тоска, уныние, апатия. Среди духовных состояний выделяется состояние «прелести», важнейшее проявление которой – переоценка человеком своей личности.

Данный симптом, несмотря на ощущение больным прилива сил, энергии, психомоторное возбуждение, расстройство влечений, сокращение длительности ночного сна, является одним из проявлений маниакальных состояний.

Среди духовных заболеваний в качестве наиболее тяжелого считается бесоодержимость, основное проявление которой – боязнь святыни. Как известно, «беснование» часто происходит во время особо значимых моментов богослужения. При этом, если это происходит во время торжественного Великого входа и не происходит во время «Тебе поем» – при пресуществлении Святых Даров, то безусловно возникает вопрос в отношении квалификации данного случая: может идти речь либо об истерическом состоянии, либо о явлении чисто духовном.

При психических заболеваниях встречаются бредовые идеи бесоодержимости. Так, при острых эндогенных психозах наряду с бредовой тематикой мессианского содержания, когда больной считает себя «мессией», призванным спасти Россию или все человечество от мирового зла и т. д., существуют также бредовые состояния, когда больной считает себя виновным в мировых войнах, в землетрясениях, называет себя антихристом, говорит, что в него вселились «бесы».

Когда три сферы человеческой личности – дух, душа и тело, – как отмечал Д. Е. Мелехов, находятся в согласии, в гармонии друг с другом, что достигается только при условии преобладающего влияния сферы духа, можно говорить о здоровье. При этом возникают некоторые принципиальные вопросы – может ли человек, страдающий тяжелым физическим заболеванием, быть психически и духовно здоровым? Ответ здесь однозначный – может. Может ли человек духовно больной быть формально психически и физически здоровым? И здесь мы скажем «да». А может ли человек, страдающий серьезным психическим заболеваниям, включая тяжелые формы депрессии и шизофрению, быть святым? Ответ здесь также однозначный – да, может. В некоторых подробных житиях святых, в том числе особо нами почитаемых, описаны специфические симптомы тяжелых психических заболеваний. В связи с этим необходимо четко понимать, что любая болезнь есть крест, который посылается человеку, в первую очередь не в наказание, а для его духовного роста.

Д. Е. Мелехов предостерегал священников от того, чтобы брать на себя лечение психических заболеваний только «духовным методом». Историческим примером неведения духовником о психическом расстройстве подопечного являлась, по мнению Д.Е. Мелехова, болезнь Н. В. Гоголя. За 18 лет писатель перенес девять приступов депрессии, которые усложнялись от раза к разу. Он умер от тяжелого истощения с нарушением обмена веществ, бредом греховности, самоуничижения, а на высоте приступа – с упорным отказом от пищи, полной двигательной и мыслительной заторможенностью и мутизмом (10 дней не говорил ни слова). Сожжение второго тома «Мертвых душ» было также совершено во время приступа депрессии с болезненным сознанием своей греховности и греховности своего творчества. Духовник не понимал, что имеет дело далеко не с обычным покаянием. У Гоголя была депрессия витальная, от природных биологических процессов. Поэтому вместо ободрения и разъяснения больному, что он впал в болезнь, которая имеет естественное биологическое происхождение, что эту болезнь надо принять и с терпением нести, как человек переносит тиф или воспаление легких, духовник советовал бросить все и идти в монастырь, а во время последнего приступа привел Гоголя в ужас угрозами загробной кары.

Архимандрит Киприан (Керн; 1899–1960), профессор Свято-Сергиевского института в Париже, автор курса по пастырскому богословию считал, что область пастырского душепопечения и сфера психиатрии различны, хотя и являются смежными, но одна другую не исключающими, потому что психиатрия не вмешивается в область, подведомственную чистому богословию. Психиатрия ищет более глубокие причины тех духовных состояний человека, которые коренятся в сокровенных тайниках души, в подсознании, в унаследованных или благоприобретенных противоречиях человеческого существа. Психиатрия обращает свое внимание на то, что аскетику в сущности не интересует: навязчивые идеи, фобии, неврастения, истерия. Он считал, что «…существуют такие душевные состояния, которые не могут быть определяемы категориями нравственного богословия и которые не входят в понятие добра и зла, добродетели и греха».

Личность в христианской антропологии рассматривается в единстве духовных, душевных и телесных проявлений. И это единство достигается только при условии преобладающего влияния сферы духа. По словам Никодима Святогорца: «Дух твой, ищущий Бога Небесного, да властвует над душою и телом, назначение которых устроить временную жизнь». В этом единстве-здоровье, норма человеческой жизни.

Соответственно указанным духовным сферам личности и всякая болезнь имеет в первую очередь духовную, а уже затем психофизиологическую природу. Духовный подход – православный подход – к больному человеку не подменяет медико-биологического взгляда, но обогащает, дополняет и завершает представление о личности.